* * *
Я, чтобы жить спокойно и размеренно,
Живую душу в жертву принесла.
Пусть вместе с болью страсть была потеряна,
Хотелось мне лишь прочного тепла.

Я думать запрещала о несбыточном
И всё лепила из того, что есть,
Земное счастье, самое обычное,
Чтобы стать такой, каких вокруг не счесть.

И потому мне очень удивительно,
Что вновь смогла я душу обрести,
Ведь потрясений не было пронзительных
И мне ещё до смерти полпути,

А что же было? Встречи и прощания.
Недели проходили не спеша.
Сквозь ужас, стыд, тревогу и отчаяние
Ко мне упрямо шла моя душа.

* * *
Не хочется банальностей. Совсем.
Поэтому слова застряли в горле.
Из множества предложенных мне тем
Я ту возьму, что отзовётся болью.

Бросать себя в беде я не должна,
Но я должна в беду себя забросить.
И если боль достаточно сильна –
Найду ответы, на свои вопросы.

Возможен выход лишь из тупика.
Из снов мы пробуждаемся в реальность.
И пусть слова слетают с языка.
Так откровеньем может стать банальность.

* * *
Откопать свою боль из-под снега.
И опять, как и прежде, обжечься.
Почему эта боль не погасла?
Почему до сих пор обжигает?
Чтоб её загасить я шагнула
В смертный холод, студёную стужу.
Я навечно себя поселила
Средь морозов жестоких и лютых.
Коркой льда я покрылась снаружи,
Я промёрзла насквозь в сердцевину.
Только боль никуда не исчезла,
Продолжает гореть неизменно.

* * *
Вот так и начинается любовь:
Как будто шалость, но уже не шалость…
И то, на что ты раньше не решалась,
Вдруг происходит запросто, без слов.

И ты смеешься: «Это лишь игра»
«Не сон ли это» – задаешь вопрос.
Но ту черту, где будет все всерьез
Перешагнула ты еще вчера.

* * *
Что, любимый, знать, не дано
Жить навзрыд и верить слезам.
Наш домашний, робкий Сезам
Открывает только окно.

А в закрытую плотно дверь
Бьется крик. А может – сквозняк.
Мы понять не можем никак,
Что нам с жизнью делать теперь.

Что осталось от всех проказ?
Что досталось от всех щедрот?
Запечатанный скорбью рот
Да оконная щелка глаз.

* * *
Мой любимый, тонкие запястья,
Хрупкий мальчик, всех других дороже.
Ты меня не любишь, ну и что же?
Знать, с меня вполне довольно счастья
Гладить эти тонкие запястья…

* * *
Осталась электронных писем груда –
Возможность поиграть в самообман.
Я снова перечитывать их буду,
Уткнувшись носом в неживой экран.

Искать в них откровенные знаменья
И верить всем предчувствиям подряд…
Вернусь обратно в то же заблужденье,
Что было в прошлом, много дней назад.

Пусть счастье, как тогда, небесконечно,
Но, как тогда, не знаю я о том.
…Иллюзия разрушится, конечно,
С последним перечитанным письмом…

* * *
Я одиночество баюкаю,
Тревога терпкая в груди.
Я между встречей и разлукою,
Как знать, что будет впереди?

А ты – родной и невнимательный,
Как можешь ты меня беречь,
Когда не знаешь окончательно,
Разлуки хочешь или встреч.

* * *
Нет идей, есть только перепевы.
Мы не шьем, мы ходим в “Сэконд Хэнды”.
Мы не знаем праведного гнева,
Но зато мы помним все легенды.

А легенд ни мало и ни много –
Две. Причем одна до половины.
До мозолей стоптана дорога,
Выбиты все клинья новым клином.

И чего душе твоей неймется?
Снова ищешь будущее в прошлом.
И тебе из глубины колодца
Отвечает небо шуткой пошлой.

* * *
Улыбнись поскорей,
Чтобы боль не застала врасплох.
У закрытых дверей
Снова сдержишь отчаянный вздох.

Чтобы не было слёз,
Запрокинешь лицо в потолок.
Эта боль невсерьёз,
Этот мир только в шутку жесток.

Неудачи не в счёт.
И хоть давит белёная высь,
Верь – и счастье придет.
А пока… Улыбнись, улыбнись…

* * *
Чем вдохновеннее фантазии,
Тем больше горечи внутри.
Я выбираю эвтаназию –
С лица земли меня сотри.

Я в коматозном состоянии,
Ни встать, ни думать не могу.
Лишь боль без смысла и названия
Внутри меня замкнула круг.

Умру – и кончатся мучения.
А ты отбрось вину и грусть.
Я выбираю воскрешение,
И, значит, я к тебе вернусь.

* * *
Я падаю в безоблачное небо,
Зеленое, как красная рубашка,
Которую ты носишь постоянно,
Поскольку этот цвет тебе идет.

Я помню, раз была почти упавшей,
И плакала в зеленую рубашку,
Шершавую и теплую, как небо,
Где я сейчас летаю высоко.

Я знаю, что полет мой бесконечен,
Хоть ты твердил, что это невозможно.
Смотри, любимый, я лечу, не веря,
Что кончились асфальтом небеса.

* * *
Ни вправо, ни влево: я вновь оказалась в рамках.
Пространства – лишь прямоугольник кровати.
Чужой мужчина, тесно ко мне прижатый,
В ухо кричит о любви и воздушных замках.

А я хочу одного – остаться одна, уснуть,
Разметавшись по всей длине-ширине кровати.
Мне мешают дышать стальные его объятья,
Перепонку рвет нелепая страстная муть.

И на этом празднике двух обнаженных тел
Я чувствую себя совершенно лишней.
…Пусть хоть мужчина будет родней и тише,
Если и вправо, и влево: всюду та же постель.

* * *
В перестуке дождливых нот
Прозвучал фальшивый намек.
Распахнув свои крылья, зонт
Небосвод над нами отсек.

И настолько были крепки
Прутья этой клетки-дождя –
Птицей, пойманною в силки,
Я почувствовала себя.

Но я знала, что это – ложь,
И иллюзию вмиг разбив,
Я шагнула легко под дождь,
Очень тем тебя удивив.

* * *
Ресницы мои сегодня
Зеленого цвета.
Я просто весна. Я – сводня
Зимы и лета.

В глазах же кошачья скука
Горит желтизною.
Я просто осень – разлука
Лета с зимою.

* * *
Упасть, разбиться и простить,
Что я была тобой любима.
До двери молча проводить.
И позабыть лицо и имя.

Захлопнуть дверь. Терзать замок,
Ключом ворочая во чреве.
Забиться в темны уголок
И закричать в бессильном гневе.

Искать причины и найти
В себе их тиканье взрывное.
Заплакать. И понять почти,
Что я покинута тобою.

* * *
Он идет по городу ночному,
Улицы прохладны и тихи.
И послушны путнику хмельному
Так легко слагаются стихи!

А ему – тепло и наплевать,
Что вокруг него стихи летают.
А я смотрю на это безобразие из окна
И возмущаюсь, что трезва и сижу дома.

* * *
Полумрак глаза подвел тенями
И туман вокруг вечерним платьем
Грязь к ногам прилипла – это туфли.
Я иду в ночи совсем одна
Никому я не нужна такая,
Потому что звёзды вместо глаз.

* * *
Мы забиваем истинные чувства
Совсем ненужным – даже лишним – трёпом.
При чем здесь разговоры об искусстве
И споры о полезности укропа?

Эх, нам бы – затаиться и послушать,
Как множит шаг услужливое эхо
И в отзвуках бредут наощупь души…
Но мы их сбили, создали помехи.

* * *
Ты живёшь там, где мусор и холод,
Там, где смачно воняет мочой.
Ты однажды почувствовал голод –
Ты не знаешь ещё ни о чем.

Все законы людские забыты,
Стал ты вором, убийцей, рвачом.
Но когда ты почувствовал сытость –
Ты не знаешь ещё ни о чем.

Позже было противно и грустно,
Что кому-то ты стал палачом.
Впрочем, это не разум, а чувства –
Ты не знаешь ещё ни о чем.

Но когда вдруг стегнёт тебя снова
Голод жестким, визжащим бичом
Знай, что все иллюзорны оковы.
Ты решаешь: что знать и о чем.

* * *
…Да что я делаю – бездельница,
Лежу с полудня у ручья.
А надо мною низко стелется
Небес свинцовая парча.

Меня природные явления
Теперь нисколько не страшат.
Я жду дождя и вдохновения
Уже который день подряд.

* * *
Завидовать известному поэту,
Все ногти сгрызть и перейти на локти.
Простой диагноз: “Ваши песни спеты”
Поставит близорукий добрый доктор.

Поверю всей душой, без оговорок,
Всей страстью, что звучала раньше в песнях,
Поверю простодушно, как ребенок.
И стану жить спокойно, пусто, пресно.

…Научит время – жить без веры лучше.
И знают люди испокон веков:
Так не бывает, чтобы смолк поющий,
Как не бывает добрых докторов.

* * *
Завидовать самой себе вчерашней,
Кто обещал, что позже стану лучше?
Когда-то не писать казалось страшно,
Сегодня не писать всего лишь скучно.