Она шла впереди меня плавной уверенной походкой. Высокая, длинноногая, изящная, грациозная… Я плелась следом, уставившись в её спину и сравнивая нас. Определенное сходство было. Она шла в таком же, как у меня сарафане, в босоножках, похожих на мои. Ветер прижимал платье к телу, обрисовывая тонкую талию. У меня тоже тонкая талия, но нет такого роста и худобы, как у неё. И у неё, и у меня волосы были собраны в хвост. Но, глядя на неё, никто не мог бы подумать, что прическа сделана неспроста, а потому, что у девушки грязные, жирные волосы – что сразу бросалось в глаза при взгляде на меня. Лица её я, естественно, не видела. Но, думаю, оно соответствовало ей. Такая красивая, независимая, ослепительная девушка! Её движения были поистине королевскими.
Я завидовала ей самой черной завистью. Как я хотела бы поменяться с ней местами, чтобы она стала мной, а я – ей! Но я оставалась сама собой – всего лишь сплющенным, искаженным отражением её. По сравнению с ней я была полным ничтожеством.
Так мы и шли по улице, залитой красноватым вечерним солнцем. И все мои мысли были только о ней, а она не обращала на меня никакого внимания. Мир несправедлив – кому-то (ей!) он дал все, а кому-то (мне!), не досталось ничего!
– Девушка, разрешите подарить вам цветок!
Мы обе остановились и замерли. К кому он обращался? Невероятно, но, кажется, этот парень с тюльпаном в руке смотрел на меня. Я неуверенно кивнула. Он улыбнулся и протянул мне цветок. Она не двигалась, обиженно ждала, когда же он поймет, какую досадную ошибку совершил, выбрав меня, а не её. Я обреченно ждала момента, когда он отвернется от меня и обратится к ней. Мы обе были уверены, что иначе не может быть.
Но парень не обращал на неё никакого внимания, он повернулся к ней  спиной, и только его тень касалась её. Мне стало смешно. Я откровенно злорадствовала. Парень воспринял мою улыбку как поощрение.
– Девушка, – предложил он, – разрешите я Вас провожу.
– Вообще-то я шла домой и уже практически пришла, – я махнула рукой в сторону соседней пятиэтажки.
– Может быть, если у Вас есть время, мы просто прогуляемся?
Я согласилась. Мы развернулись и пошли в обратную сторону. Я украдкой оглянулась. Она шла следом, все такая же высокая и грациозная. И по-прежнему непоколебимо самоуверенная. Когда я посмотрела на неё, она мгновенно отвернулась, делая вид, что идет сама по себе. Она была не одна.
И левой руке, так же как и я, несла тюльпан. И когда она успела познакомиться? Невольно я восхитилась её способностью не терять времени даром..
– Вы на самом деле никуда не торопитесь? Вы оглядываетесь… Может, Вас ждут дома?
Так! Ей мало копировать меня, повторять меня, быть лучше меня, иметь все, что есть у меня! Она хочет, чтобы я думала только о ней, ни о ком другом! Это надо прекращать! Сейчас я хочу быть занята лишь симпатичным молодым человеком, идущим рядом. А она… В конце концов, мы с ней никуда друг от друга не денемся. У нас впереди еще сотни утренних и вечерних прогулок… Она ненавидела гулять днём, потому что днём она становилась другой – маленькой и толстенькой, неповоротливой и неуверенной. Все её самодовольство растворялось в прямых солнечных лучах. Она злилась и обещала отомстить вечером. И на закате она преображалась и мучила меня, и блаженствовала, чувствуя, как неуёмно и беспомощно я завидую ей. Впрочем, такие метаморфозы были вполне в её стиле. А чего ещё можно ждать от моей собственной тени?
– Нет, нет, я никуда не тороплюсь, – отмахнулась я, улыбаясь ему и выбрасывая её из головы.